Не самые благоприятные экономические условия, изменение жизни, отсутствие свободы слова... да мало ли какие проблемы были в уже не существующей ГДР. Проблема в том, что это приводило к массовому бегству из ГДР в ФРГ, причём бежали все: учёные, учителя, врачи, плотники, столяры... и, конечно, спортсмены.
Последним убежать из столь не любимой ими Германской Демократической Республики было не так уж и сложно, постоянные соревнования позволяли им участвовать не только в соревнованиях на Востоке, но и бороться за медали на Западе, а там всегда можно не вернуться в расположение сборной и остаться... тем более, что западные братья с удовольствие принимали беглецов с социалистического Востока, ведь это была огромная победа на идеологическом фронте, а так же бесспорный успех на спортивных аренах.
Я не буду писать здесь о бежавших на запад восточногерманских пловцах, фехтовальщиках, гимнастах, боксёрах и, даже игроках в... дартс!!! Всё-таки этот сайт посвящён футболу, а поэтому именно о бежавших футболистах и тренерах мы и поговорим.
Первой серьезной потерей для ГДР-овского футбола была группа игроков из Дрездена, возглавляемая будущим тренером чемпионов мира сборной ФРГ Хельмутом Шёном. Коренной дрезденец Шён поначалу не собирался на Запад. Он был играющим тренером "SG Дрезден", ездил со своей командой, в том числе и в западную часть Германии, поучился на курсах у Зеппа Гербергера, и к 1950-му у себя, на востоке, был уже тренером сборной Саксонии и руководил даже сборной командой Ostzone - восточной зоны - прообразом сборной ГДР. Он решил уехать на запад после того, как узнал об играх, результаты которых были заранее оговорены в местных властных кабинетах. Да и история с первым чемпионом Восточной зоны, командой "SG Планитц" (об этом поговорим в следующий раз), его насторожила. Абсолютно аполитичный человек, Хельмут Шён, понимая, что скорее рано, чем поздно ему придется войти в конфликт с партийным руководством, решил этого конфликта избежать.
Тогда еще не было Берлинской стены, и перемещение между различными секторами в городе было относительно доступным. Из дрезденской команды, поехавшей на товарищеский матч в Западный Берлин, осело там семеро, включая и будущего тренера сборной ФРГ. Условия жизни на территории, контролируемой западными союзниками, были тогда не намного лучше, чем в советской зоне. Циркуляция населения между зонами была в двух направлениях, хотя человеческий поток с востока на запад был все-таки больше. Хельмуту Шёну, человеку в футбольных кругах известному, повезло больше, чем его попутчикам-дрезденцам. Шён в 1952-м стал тренером сборной Земли Саарланд, а после вхождения Саарланда в состав ФРГ - ассистентом и преемником Зеппа Гербергера. Другие выживали, как могли, кое-кто вернулся.
Хайнц Крайше, уехавший вместе с Шёном, рассказывал: «Поначалу мы все стали играть за берлинскую "Герту", а Хельмут был у нас тренером. Команда больше чем наполовину состояла из дрезденцев. Конечно, было трудно. Ни работы, ни жилья. Снимали с женой и трехлетним сыном каморку за 90 марок в месяц. Жена подрабатывала уборщицей в кинотеатре. Нам же, футболистам, за победу платили десять марок. За проигрыш - шиш. В общем, помаялись маленько в Берлине и поехали дальше - в Оффенбах. Тоже не сахар, ведь работы нет. Приглашали меня многие, игрок-то я был неплохой. Французы из "Метца" даже предложили 15 000 за переход к ним. Но меня тогда такая тоска взяла, да и страх, конечно, и хочется, и колется... Что делать? В общем, взял семейство и вернулся обратно в Дрезден». Крайне после необходимого покаяния снова играл за Дрезден, устроился на железную дорогу и проработал там потом до самой пенсии. О возвращении в ГДР он не жалел.
Первым восстанием против коммунистического режима в странах соцлагеря были берлинские события 17 июня 1953 года. Произошедшее вслед за ними общее ужесточение внутренней жизни отразилось и на футболе. Были отменены несколько матчей недавно созданной сборной ГДР, отменили поездки отдельных клубов за рубеж. Во избежание, так сказать... Открывшейся уже осенью лазейкой - турне по расположенной в западной зоне Нижней Саксонии - воспользовались несколько игроков из команды "Турбина" (Халле), среди которых были уже пробовавшие свои силы в различных сборных Эрих Хаазе, Отто Кнефлер, Гюнтер Хейзе и Хорст Эберт. Во главе с тренером, конечно, Фредом Шульцем. Ребята осели позднее в Бремене, а затем разбрелись по ФРГ. Каждый из них играл в какой-либо из команд тогдашних западногерманских оберлиг и обедни не портил.
В сборной ФРГ, чемпионе мира 1954 года, тоже оказался один из перебежчиков - Фриц Лабанд. Но он перебирался на Запад с вполне конкретным предложением. Лабанду, игроку сборной ГДР, наблюдатели из "Гамбурга" сделали предложение сразу после матча с командой Чехословакии, и Фриц уезжал в клуб главного немецкого порта с подъемными в кармане и ясными перспективами.
Уехавшие ранее друзья или просто футбольные знакомые из-за занавеса также способствовали утечке футбольных кадров.
Так, покинувший восточную зону в середине 50-х, тренер из Ростока Освальд Пфау, перетащил к себе нескольких ГДР-овцев, в том числе уже известного в футбольном мире Лотара Вайзе, имя которого должно быть хороши известно болельщикам "Штутгарта".
В целом же, число беженцев-футболистов измерялось в 50-х годах десятками, и силы восточногерманскому футболу их отъезд, разумеется, не прибавлял. Но слово «предатель» поначалу к перебежчикам не применялось. Оно впервые на общегосударственном уровне прозвучало после ухода за кордон Хорста Ассми в 1959 году. Ассми, игрок сборной ГДР (12 матчей, 4 забитых мяча), чемпион страны в составе берлинского "Форвертса", был обер-лейтенантом Немецкой Народной Армии ("Форвертс" - аналог ЦСКА) и формально, конечно же, вполне подходил под определение «предатель». В ФРГ Ассми играл за берлинскую "Теннис-Боруссию", затем за "Шальке-04". Хорст Ассми умер в 39 лет в 1972 году.
В начале и середине 1970-х оттока игроков из ГДР в ФРГ почти не было. Во всяком случае, игроков с именами. Восточногерманский футбол в то время уже котировался в Европе - тут и единственный выход сборной в финальную часть ЧМ в 1974 году с незабываемой победой над сборной ФРГ (сборная ГДР - единственная команда, отрицательный баланс игр с которой так и останется для сборной ФРГ/Германии навсегда), и выигрыш КОК в том же году клубом из Магдебурга. А были еще и победа, и призовые места на Олимпийских играх. Как мы видим, вполне достойно представляли футболисты свою социалистическую родину, хотя, конечно, до результатов соотечественников в индивидуальных видах спорта им было далеко. (об этом писалось в моём прошлом Блоге)
В 70-х тон в футболе задавали, разумеется, футболисты, родившиеся и выросшие уже при народной власти. С возросшим благосостоянием «витрины социализма» росла и материальная привлекательность занятия спортом и, в частности, футболом. Несмотря на отсутствие ярких побед в сравнении с представителями других видов спорта, футболисты были самыми высокооплачиваемыми спортсменами. Но все ведь познается в сравнении. Они тоже ездили по миру, видели, как живут их собратья по ремеслу в западной части страны, сколько зарабатывают. И тут сравнение было не в пользу ГДР.
16 ноября 1976-го после матча против юниорской сборной Турции в Бурсе расположение юниорской сборной ГДР покинули двое - вратарь Юрген Паль и защитник Норберт Нахтвай. Оба молодых игрока из "Хеми" Галле оказались вскоре в спецлагере для беженцев в Гиссене (земля Гессен) и после очень недолгого пребывания в нем подписали контракты с франкфуртским "Айнтрахтом". Их футбольные судьбы сложились вполне счастливо. После годичной дисквалификации, применяемой ФИФА в подобных случаях, они заиграли в БундесЛиге. Паль за десять лет профессиональной карьеры в "Айнтрахте" провел в БундесЛиге 172 игры, завоевывал с командой Кубок страны и Кубок УЕФА, а также «прославился» самым курьезным автоголом в истории БундесЛиги - в матче против "Вердера" он принял передачу от своего защитника Ральфа Фалькенмайера и, выбрасывая мяч в поле, закинул его в собственные ворота.
Норберт Нахтвай - игрок гораздо более известный, нежели Паль. После пяти сезонов во Франкфурте его пригласили в "Баварию", в которой этот жесткий и неуступчивый защитник провел семь лет. На его счету 325 игр в БундесЛиге. ГДР-овское прошлое, вернее, игра за восточногерманскую юниорскую сборную, аукнулась ему, когда он понадобился сборной ФРГ. А так он вполне мог оказаться среди финалистов ЧМ-86 и кто знает, как бы он сложился будь Нехтвай в составе сборной.
21 октября 1980-го дрезденское "Динамо" играло матч Кубка УЕФА в голландском Энсхеде против местного "Твенте". Присутствовавший на игре представитель "Кельна" предложил троим дрезденцам - полузащитнику Герду Веберу (35 игр за сборную ГДР), нападающему Петеру Котте (21 игра) и защитнику Матиасу Мюллеру (4 игры) сразу после матча сесть в припаркованный возле гостиницы «Мерседес» и переехать голландско-германскую границу, благо, до нее рукой подать. От имени клуба скаут обещал по 100 000 марок подъемных и 200 000 годовой зарплаты в "Кельне".
Петер Котте: «Это была моя самая большая ошибка в жизни. То, что я не согласился».
Три дрезденца отвечали, что «вот так, сразу, они решиться не могут, надо подумать и, при случае, конечно...». Все трое были игроками сборной, и все трое и были арестованы 23 января 1981-го прямо в берлинском аэропорту Шёнефельд перед отлетом сборной на товарищеские встречи в Аргентину.
Задержаны они были по доносу одного из IM (Inoffizieller Mitarbeiter - неофициальный сотрудник). Из доноса явствовало, что Герд Вебер собирался осуществить «уход», а Котте и М.Мюллер знали об этом и не сообщили. В результате двое последних, отсидев неделю в тюрьме, были выпущены на волю. Однако из дрезденского "Динамо" обоих исключили. Им был запрещен даже вход на территорию стадиона. Других футболистов "Динамо" настойчиво и убедительно попросили не общаться с отступниками.
Петер Котте: «Я получил сильнейший удар. Футбол был для меня всем - и любимой игрой, и источником средств к существованию. Мы с Матиасом регулярно писали письма в различные инстанции вплоть до Политбюро СЕПГ, лично Хонеккеру. Мы не понимали, в чем должны оправдываться, просили разрешения играть в футбол на республиканском уровне, но получали в ответ только отказы...»
Играть Котте разрешили лишь на первенство округа, а после тяжелой травмы ему и вовсе пришлось закончить с футболом. Петер переквалифицировался в сварщики, позже он работал вахтером в дрезденском Шпортхалле.
Герд Вебер получил по суду семилетний срок, отсидел, правда, всего год и вышел на свободу. В 1989-м он вместе с семьей через Венгрию и Австрию, как тогда поступали многие, перебрался в Западную Германию. Сейчас Вебер живет во Фрайбурге и с прессой о прошлом говорить отказывается.
Знают ли Котте и Вебер, кто на них тогда настучал? Котте говорил, что догадывается, но не считает нужным делиться подозрениями.
О том, что ни с кем нельзя делиться замыслами возможного побега, очень хорошо знал и Йорг Бергер. Карьеру игрока в лейпцигском "Локомотиве" он завершил рано, в 26 лет, из-за серьезной травмы. Еще будучи футболистом, Бергер поступил учиться в Высшую школу физической культуры и успешно ее закончил. Вскоре он сменил на посту тренера юношеской сборной страны Георга Бушнера, ушедшего на повышение в первую сборную ГДР. Однако у новоиспеченного наставника начались проблемы с властью. Он отказывался подписывать соглашение о сотрудничестве со «штази». Всё время находил какие-то отговорки. Когда же Бергер развелся с женой, то его перестали выпускать с командой в капиталистические страны. Доходило до абсурда - юношеская сборная улетала на игры, а тренер, проводив команду в аэропорту, оставался в Берлине. Когда команда уезжала на турнир в Копенгаген, Бергер спросил, как ему объяснить пацанам, почему он с ними не едет? «А вы скажите, что у вас отец при смерти. Он ведь действительно серьезно болен, не так ли?»
В конце концов, пришлось выбирать - или согласиться строчить отчеты в МГБ о каждой загранпоездке - это был необходимый минимум, там не обязательно было кого-то порочить или подозревать, но сам факт, - или распрощаться сначала с зарубежными поездками, а затем и с работой в сборной. Был и третий путь. О тех, кто пошел по нему, западные радиостанции потом торжественно сообщали: «Такой-то выбрал свободу».
О том, что Бергер замыслил побег из страны, знала только его мать. Ей, пенсионерке, бояться было нечего. Матери Бергер буквально нашептал о задуманном на чердаке их дома, так боялся Йорг быть подслушанным. Он рассказал, что его выпускают с командой в Югославию, все-таки не капиталистическая страна, и он не может не воспользоваться таким шансом.
«Мы поехали на турнир в Суботицу. Мне удалось купить на вокзале билет на ночной поезд в Белград. Билет я спрятал под стельку ботинка. Уезжать надо было до игры, поскольку после матча надзор становился особенно плотным, сопровождающие выставлялись на каждом этаже. Я вышел из гостиницы в три часа ночи, пешком дошел до станции. Два часа я ждал неподалеку от вокзала, вбежал на перрон перед самым отходом поезда и вскочил в вагон. «Я до сих пор горжусь, что преодолел свой страх». Но самый сильный перепуг он испытал позже. Бергер добрался до югославско-австрийской границы и предъявил пограничнику фальшивый паспорт на чужое имя. «Я был уверен, что уже нахожусь в розыске, а между ГДР и Югославией существовало соглашение о выдаче. Пограничник взял у меня паспорт на имя Герда Пензая из Лейпцига и куда-то ушел. Через несколько минут он вернулся, отдал мне документ и сказал, глядя прямо в глаза: «Счастливого пути, господин БЕРГЕР!» Вот тут меня холодный пот и прошиб».
Бергер тоже прошел через сборный пункт в Гиссене, сидел какое-то время на социальной помощи. «Понимаете, я хотел работать только тренером. Конечно, можно было подыскать какое-то другое занятие, но, как говорится, «можно потерять голову, но нельзя терять лицо». В ФРГ признали мои водительские права, но не тренерский диплом Высшей Лейпцигской школы. И я, 35-летний, сел за парту в Кельнской школе тренеров. Учиться было легко. Во-первых, я сам кое-что умел и знал, а во-вторых, там использовалось огромное количество методик и пособий из СССР и ГДР. Даже какая-то из моих методичек для юношей...». Окончив кельнские курсы, Бергер стал тренировать команды из ФРГ.
Когда открылись архивы «штази», он прочел заведенное на него дело. «Я узнал из него, правда, не удивился, что меня пасли и в ФРГ. Каждый мой шаг, каждая перемена места работы, каждый переезд в другой город были зафиксированы. А еще описание квартир, любимых кафе и многое другое было в моем досье. Я прочел имена IM, тех, кто на меня стучал еще в ГДР. Количество друзей и знакомых после ознакомления с делом прилично сократилось».
Я рассказал не все истории о беглецах, конечно были и другие в том числе и трагические, ведь не всем беженцам Восточногерманская спецслужба "штази" прощала побег, были и трагические события, как например гибель Лутца Айнгеборта, хотя он им погиб в автокатастрофе, а в его организме была найдена определённая доля спиртного у очень многих есть мнение, что руку к этому приложили именно сотрудники лучшей спецслужбы всех времён и народов, от которой невозможно было скрыться, которую невозможно было обмануть.
Ну а в конце 1980-х, начале 1990-х бежать же особого смысла не было спортсменов приглашали в клубы ФРГ и они спокойно могли туда перебираться. Зная о достаточно высоком классе игроков из Восточной Германии многие клубы мечтали за честь приглашать их в свои ряды, а Фран Беккенбауэр после выйгранного им и его Сборной Чемпионата Мира 1990 года и вовсе заявил о том, "что теперь сборная объединённой Германии взбирается на недоступную нам высоту, ибо мы воссоединились со своими восточными братьями" Во многом Кайзер оказался прав, за последующие годы объединённая Германия получила множество ведущих игроков воспитанных в ГДР-овских футбольных школах.

Берлинская стена